На главную ׀ Фотогалерея ׀ Литературная премия ׀ Мемориальный комплекс ׀ О твардовском

"КАК НЕ СПЕША САДОВНИКИ ОРУДУЮТ..."

 

Поэмы

Страна Муравия Василий Теркин Дом у дороги За далью-даль Теркин на том свете По праву памяти

А теперь в конце путешествия по пути Твардовского задержимся на одном из важнейших его стихотворений этих лет. Оно входит в цикл «Памяти матери» (1965), о котором уже не раз кратко говорилось выше и который можно считать вершиной всей его лирики — и одной из вершин мировой лирики. Цикл завершил многолетнее движение одной из ключевых тем всего творчества Твардовского, начиная с 1927 года, в переплетении с другими ключевыми темами и мотивами, особенно развитыми в последнем периоде, в переплетении тем — жизни и смерти, памяти, человеческой общности, судеб человека и судеб народных.

«Памяти матери» — это четыре стихотворения, представляющих единый непосредственный отклик на смерть матери поэта в 1965 году. В нем совмещены главный мотив прощания («Прощаемся мы с матерями» — первая строчка первого стихотворения) и мотивы воспоминаний и автора, и матери. Структура этого движения не отвечает простой хронологической последовательности — ни только что пережитого события, ни жизни матери, ни движения памяти, что резко отличает поэтику цикла от «Братьев» и всей предыдущей «семейной» лирики Твардовского. Но, как и в этой лирике, ряд кусков содержит последовательные фрагменты истории жизни, воспоминаний, движения времени, судеб автора, матери, многих людей, часто как бы бессвязные, но внутренне целостные.

В лирике Твардовского 60-х годов «Памяти матери» выделяется и этой многоплановостью, сложностью структуры, и насыщенностью повествовательными, диалогическими, драматическими элементами, сквозным единым лирико-психологическим сюжетом, благодаря чему цикл приближается к своеобразной лирической поэме.

Могут спросить — почему именно этот цикл, а в нем стихотворение, описывающее похороны, выбрано для наиболее детального анализа? Почему стихотворение о смерти, а не о жизни, певцом которой был Твардовский? Этот вопрос можно было бы переадресовать и самому Твардовскому — почему смерть матери дала толчок самому крупному и художественно значительному лирическому циклу 60-х годов? Ответ на этот вопрос дает все предыдущее движение его творчества и этой книги. Напомню также, для сравнения, что такие выдающиеся произведения советской поэзии, как «Смерть пионерки» Багрицкого, как «Мать» Николая Дементьева, также говорят о смерти и вместе с тем, конечно, о жизни. Напомню, что одним из самых сильных и самых жизнеутверждающих мест поэмы Маяковского о Ленине является лирическое описание похорон Ленина. Ибо часто как раз на границе жизни и смерти раскрывается вся полнота жизни. И поэтому решительно все великие поэты так или иначе касались этой темы, этой границы. А для Твардовского этот цикл был также завершающим всю серию его стихов, посвященных матери и материнскому началу жизни, во всех его столь многообразных смыслах и связях. И цикл «Памяти матери» — это не только цикл стихов о ее смерти, это цикл стихов о памяти всей жизни, времени, о важных судьбах человеческих и народных, о силе и смысле жизни. Цикл перекликается с лирическими циклами 30-х годов, прежде всего с незавершенной «Семьей», но и резко отличается от них в соответствии с общими отличиями последнего периода пути Твардовского.

Анализ цикла в целом заслуживает особого исследования. Здесь остановимся только на стихотворении «Как не спеша садовники орудуют...», очень важном для понимания и цикла в целом, и всего Твардовского. Мы видели еще в главе IV, как совсем молодой Твардовский описал в дневнике похороны своего сына... и видели, какое значение имели в его поэзии 30-х годов стихотворения о смерти и похоронах близких людей близкими. И вот теперь появилось это стихотворение, соединившее и обновившее ряд мотивов и традиций — от самых древних фольклорных плачей до самых новых. В нем поражает прежде всего необычность, новизна. Многие поэты писали о своих матерях — вспомним хотя бы Некрасова и Есенина. Но, кажется, никто еще не описывал самые похороны своей матери. И как описал их Твардовский!

Жанр стихотворения продолжает обычные для Твардовского— с 1928 года — лирические рассказы-очерки в форме дневниковых записей.

В первых двух стихотворениях «Памяти матери» намечен и развит ряд мотивов, которые имеют и самостоятельное значение и вместе с тем подготовляют третье стихотворение. В первом стихотворении — и общее размышление о прощаниях с матерями, прощаниях всех сыновей и всех матерей, и обобщенный лирический рассказ истории жизней матерей и сыновей, их отношений, с горькой нотой сожаления, сознания неравноценности любви матерей и сыновей.

В начале стихотворения намечается образ матери, материнской любви и значительности последней разлуки, хотя непосредственно об этой матери, об этом сыне еще ничего не говорится. Во втором стихотворении эта тема развивается уже как история матери, драматической судьбы русской женщины-крестьянки, на фоне большой истории народа, как слитный рассказ-воспоминание и сына и матери, и матери о самой себе и как в самом этом прошлом предвосхищение последней разлуки. Непосредственно на авансцену выступает тема самого последнего прощания — похорон, тех, о которых когда-то мечтала мать — «на севере, тайгою запертом», и тех, которые сейчас реально наступили, и горько-скорбный лирический комментарий сына. Таким образом, концовка второго стихотворения цикла уже и непосредственно подготовляет, подводит нас к третьему — к картине последнего прощания. «Как не спеша садовники орудуют» воспринимается как элемент цикла, следующая ступень развития чувства, мысли, события. Но вместе с тем это и самостоятельное стихотворение. Здесь остановимся на анализе только этой ее самостоятельной целостности. Контекст цикла дает ей дополнительную почву и атмосферу, и разбираемое стихотворение подводит нас к заключительному стихотворению («Ты откуда эту песню...»). Тема цикла в целом здесь уплотнена, сжата в самом близком эпизоде памяти, когда воспоминание еще свежо, выступает как только что пережитое, еще сейчас существующее, продолжающееся. И внутри картины похорон выделен также один небольшой отрезок времени — кульминационный момент прощания. Один, но во всей его многоплановости.

При всей концентрированности хронотопа стихотворения по сравнению с другими, более широкозахватными стихотворениями цикла оно делится на три четко обособленные части — из 8, 12 и 4 строк. Части разделены многоточиями, что оттеняет их относительную самостоятельность. Каждая часть в свою очередь разделяется на строфы — четверостишия, с перекрестной рифмовкой, и каждое четверостишие также отвечает законченному элементу события, чувства, мысли; внутри строф наблюдается дальнейшее столь же четкое подразделение. Но эти ясно разграниченные подразделения объединены единой господствующей интонацией, поэтической мыслью. Перечитаем первую часть:

Как не спеша садовники орудуют

Над ямой, заготовленной для дерева;

На корни грунт не сваливают грудою,

По горсточке отмеривают.

Как будто птицам корм из рук,

Крошат его для яблони.

И обойдут приствольный круг

Вслед за лопатой граблями.

Обратим внимание на парадоксальность этого начала: картина похорон начинается с микроэпизода труда садовников, засыпающих ямки для посадки деревьев. Если бы мы не знали предыдущего стихотворения цикла, то вообще могли бы подумать, что эти строчки никакого отношения к похоронам матери и ее памяти не имеют. И акцент сделан, также несколько неожиданно, на психологической особенности этого труда — его неторопливости, выражающей его заботливость, внимательность, любовность. Описание идет с дотошной подробностью, отвечающей неторопливости, дотошности самой работы — вплоть до того, как по горсточке отмеривают и крошат грунт. Это как замедленная киносъемка. Мы движемся вместе с самим садовником. Причем начинается движение где-то с середины, когда яма для посадки яблони уже выкопана. И рассказ идет с середины, как продолжение и оценка, показана только заключительная стадия труда — закапывание и выравнивание.

Перейти на страницу -> 2  3