На главную ׀ Фотогалерея ׀ Литературная премия ׀ Мемориальный комплекс ׀ О твардовском

1930-1932. Лирика

 

Поэмы

Страна Муравия Василий Теркин Дом у дороги За далью-даль Теркин на том свете По праву памяти

Эти годы творчества Твардовского ознаменовались дальнейшим развитием той поэтической системы, которая наметилась в 1929 году, появлением первых поэм («Путь к социализму», 1930, и «Вступление», 1932), повести («Дневник председателя колхоза», 1932); максимальным развитием по­вествовательных жанров.

Лирика представлена главным образом разными повествовательно-лирическими стихотворениями и «лири­кой другого человека», в которых лиризм как бы более далек от самого себя, но тем не менее это был поиск новых его форм. Такая «потеря лиризма» харак­терна для поэзии этих лет, за малыми исключениями; Пастернак писал С. Спасскому 29 сентября 1930 года: «Лирика теперь редкость... ни общего языка, ни чего бы то ни было другого современная жизнь лирику не под­сказывает. Она его только терпит, он как-то экстеррито­риален в ней». Однако сам Пастернак как раз в 1930  -  1931 годах создал свой сборник лирики «Второе рожде­ние», который знаменовал собой и второе рождение художественных принципов его лирики. Речь шла не об исчез­новении лирики, а об ее видоизменении, о создании но­вых ее возможностей, но действительно путем времен­ного насыщения «нелирическими» элементами. Именно в начале 1930 года происходит предсмертный взлет ли­рики Маяковского («Во весь голос»); явление новой лирики Багрицкого, Тихонова, Луговского. Созревание и бурный подъем лирики П. Васильева, философская сюжетно-сказочная лирика Заболоцкого 1930—1932 годов. Продолжение поисков Николая Дементьева, Цвелева; появление с 1931 года стихов Смелякова. В лирике Твар­довского этот переход сопровождался дальнейшим углу­блением психологизма и поисками соответствующих ин­тонаций. Выделяются три группы наиболее ценных сти­хотворений.

Первая — три психологических и «портретных» лирических рассказа 1930 года — «Новый работник», «Зеленый город», «Одна зима». Во всех трех характерны углубленная разработка «лирики другого человека» психоло­гии отношений «городских» персонажей; стремление вскрыть и глубинный, контрастно-подводный ход поэти­ческого сюжета (как в «Докладе»); дальнейшая разра­ботка более гибких и многосоставных разговорных инто­наций, разнообразной ритмики (с самобытным типом дольников), строфики.

Другая группа стихотворений — две эпиграммы. Вот первая, в которой Твардовский выступал, может быть, в соавторстве с кем-то:

Мы приехали в колхоз,

Не увидели там слез.

Не поймите нас превратно,

И уехали обратно.

Вторая эпиграмма заведомо принадлежит только Твардовскому.

И никакого траура

Ни нынче, ни вчера.

Ура. Ура. Ура. Ура.

Ура. Ура. Ура.

Обе эпиграммы направлены против бездумного бодрячества, краснословия (вспомним стихотворение «Друг мой вовремя уехал»). II показывают, вслед за «Докла­дом», «Гостеприимством», «Зеленым городом», «Одной зимой», как далек был тогдашний Твардовский от тех представлений о нем, как бездумном оптимисте, чуть ли не лакировщике, которые часто встречаются в литера­туре о поэзии Твардовского 30-х годов. И эпиграммы вы­деляются как настоящие маленькие, емкие, сжатые сати­рические стихотворения.

Третья группа — после паузы в течение 1931 и большей частью 1932 года, занятой в основном поэмами и прозой, — два маленьких стихотворения 1932 года «Снег стает, отойдет земля» и «Как море, темнеет озимь» — первые образцы прекрасного лирического пейзажа Твардовского. Их поэтика уже сильно отличается от поэтики стихов и поэм 1929—1931 годов — преодолением «прозаизации» и повествовательности, внутренней динамичностью движения самой природы и ее восприятия. Во втором стихотворении выявлены специфическое чувство времени, в котором мгновенное настоящее содержит в себе и непосредственный переход в будущее, и принцип «земледельческого» пейзажа.

Назад