На главную ׀ Фотогалерея ׀ Литературная премия ׀ Мемориальный комплекс ׀ О твардовском

Главные темы. Поэтика

 

Поэмы

Страна Муравия Василий Теркин Дом у дороги За далью-даль Теркин на том свете По праву памяти

В этой же фазе развития послевоенного творчества Твардовского художественной ценностью отмечены маленькая зарисовка «Послевоенная зима» (1946), в которой конкретные черты реального послевоенного быта включают в себя и непосредственные следы только что кончившейся войны, и короткая лирическая дневниковая запись — «Я задумал написать» — первое появление новой темы — пересмотра самого себя, неудовлетворенности своим творчеством, поиска большого творческого нового дела, темы, которая также получила непосредственное продолжение в стихах 1947 года и затем — уже через несколько лет — в стихах 1950-х годов. В совокупности эта фаза выделяется и первым развитием темы «жестокой памяти», и появлением других новых мотивов «дневниковой» линии творчества Твардовского, вместе с обновлением и сюжетно-повествовательных и общих медитативных жанров его творчества.

Фаза 1948—1950 годов — это некоторая заминка творческого пути Твардовского, что проявилось и малым количеством выданных на-гора стихов, и отчетливым снижением качества (хотя все же было два бесспорно хороших стихотворения — «Как только снег начнут...» и «Мост»), переломом тематики, вместе с появлением попыток больших обобщающих стихов, с темой более широкой народной исторической памяти («Памяти Ленина», 1948—1949).

* * *

Основой творческого пути 'Твардовского в 1946 — 1961 годах была общая для страны и советской литературы сложная проблематика и ее эволюция. Огромные трудности и напряжение послевоенного восстановления страны, жестокая память войны в самых разных смыслах и залечивание нанесенных войною ран и созданные войною новые оценки и переоценки ценностей общества и жизни на земле, дальнейшее продолжение и развертывание мирного строительства, прежде всего — индустриализации страны; освоение новых земель, «новоселье» также в прямом и переносном смысле; первые шаги научно-технической революции, и все это с новым огромным напряжением— трудностями, усиленными явлениями тех лет, о которых уже много писалось, их крайнего обострения. А дальше, с 1953 года — проблемы, связанные с разоблачением и преодолением этих явлений, с общим пересмотром пройденного страной и каждым отдельным человеком пути, судьбами его домов и дорог. Все это так или иначе отражалось во всем литературном процессе, а в творческом пути Твардовского — с особенной непосредственностью и подчас остротой. Ибо Твардовский по-прежнему был всегда с народом, по-прежнему стремился двигаться вместе с ним: и в смысле полного слияния с основными народными идеалами, принципами жизни, и в смысле полного сосредоточения на главных проблемах бегущего вала дней и далей этой жизни, как они ему представлялись. Опять нет ни одного стихотворения, которое было бы каким-то отходом от современной тематики, хотя намечается иногда расширение временных границ, от воспоминаний детства до — в конце периода — даже более отдаленных воспоминаний о прошлом нашей страны, например, о прошлом Сибири, но также включенных в поток современной текущей действительности и сопереживания, соразмышления поэта. Твардовский избегает поверхностной, внешней, злободневности, «дежурных од», но все его стихи злободневны в самом непосредственном смысле слова. Он стремится продолжить принцип фронтовой всеобщности народа и в этих новых обстоятельствах его пути. В этом движении он также не одинок. Намечается своеобразная перекличка между ним и Заболоцким и в тематике, и в поэтике, не в форме каких-то влияний, а в форме конвергенции, сходстве направлений развития. Эта перекличка и сейчас сопровождается резкими отличиями. Обоих поэтов (как и ряд других их современников) объединял пафос послевоенного строительства дорог и домов, новых земель и новоселья, новых возможностей взаимодействия природы и человека и преобразования природы. «Строители дорог» или «Город в степи» или «Храмгэс» Заболоцкого 40-х годов в значительной мере даже предвосхищают тематику и пафос Твардовского 50-х годов, так же как, с другой стороны, в творчестве Заболоцкого появляется новая линия сюжетно-повествовательных, с бытовой конкретностью, стихов, явно перекликающихся с «некрасовскими» традициями и бытовой конкретностью творчества Твардовского еще 30-х годов, а стихотворение Заболоцкого о Ленине «Ходоки» явно перекликается и в понимании личности Ленина, его народности, демократизма, непосредственности контакта с трудовыми рядовыми людьми, и в самом способе изображения с «Лениным и печником» и с некоторыми деталями «Памяти Ленина». Есть и перекличка в тематике стихов-путешествий Твардовского на Урал, в Сибирь, на Дальний Восток с тематикой стихов Заболоцкого 40-х — начала 50-х годов, так же как есть перекличка с некоторыми стихами и других поэтов этого периода. И в разных формах возникает и отражается в нашей поэзии проблематика судеб человеческой личности: увеличение ответственности человека, строительного пафоса, в то же время стремление не быть винтиком, а сознательным творцом дорог, увеличение внимания к самоценности отдельного человека как личности. Отражается и перекликается в стихах и Заболоцкого, и Твардовского. У Твардовского по-прежнему выступает тема «дома», человеческой судьбы на любых дорогах и новосельях, отсутствует по-прежнему тема внутренних антагонизмов природы; отсутствуют и те более далекие путешествия во времени и пространстве, которые продолжаются в творчестве Заболоцкого (сравни «Рубрук в Монголии» и почти одновременно создававшуюся поэму «За далью — даль», а также ряд лирических стихотворений Заболоцкого и Твардовского этих лет). И по-прежнему Твардовскому и в его новой обобщенности, и в новом использовании условных и сказочных мотивов все же далека философская обобщенность и сказочная реальность «чуда земли» Заболоцкого этих лет.

Для Твардовского особую роль в новом потоке жизни народа играли, с одной стороны, осмысление опыта и памяти пережитой войны, с другой, проблемы, объединявшие народ и после войны, несмотря на все возникавшие противоречия: дальнейшие судьбы коллективного народного труда, их новые возможности и пафос. В отличие от предыдущего периода новые возможности и новая ответственность после столь пережитой и столь героической фронтовой всеобщности в свете завещания погибших живым сопровождались для Твардовского большими внутренними творческими трудностями, несмотря на то, что п эти годы он достиг наибольшей общественной и государственной признанности, славы. В целом это был период нового и сложного распутья.

В целом в поэтике Твардовского этого периода наблюдается тенденция, с одной стороны, к дальнейшему продолжению традиции русского реалистического стиха, с выдвижением здесь на первый план традиций позднего Пушкина, а также Тютчева и более широкой традиции медитативной элегии XIX века, а с другой стороны — новые поиски с использованием и собственного опыта поэзии военного времени, и новых тенденций развития художественного мышления середины этого столетия. Но путь к новой степени поэтической свободы шел через временные отклонения, даже иногда отступления от достигнутого, самоограничения рассудочной заданностью, и следы этой рассудочности сохраняются в большинстве стихов этого этапа, отчасти вкраплены даже в новые достижения дневниковой формы в поэме «За далыо — даль» и некоторых больших стихотворениях, но преодолеваются в нескольких великолепных лирических стихотворениях и в лучших местах новой поэмы.

Перейти на страницу ->  1