 |
|
|
Макаренков Владимир Викторович
«БЕСЕДКА»: СТИХОТВОРЕНИЯ
* * *
Березки ствол, как древко флага, Торчит из крепостной стены. С трудом к корням подходит влага, И все же ветви зелены. Они приютом стали птичьим. Летят года, все толще ствол. И медленно в стене кирпичной Идет по трещине раскол.
* * *
Вновь выдалась свободная минута Пропеть, о чем — еще не знаю сам. Зубцы бойниц стены уходят круто, Победоносно к млечным небесам.
Из амбразуры чвиркает пичуга, Железный флюгер башню сторожит, На дне пруда, рябого, как кольчуга, Блестит луна, похожая на щит.
А за мостом b кустах, не то сирени, Не то густой гривастой бузины, Видны к пруду крадущиеся тени, Таинственные шорохи слышны.
Почудилось: заплакал в башне кто-то. Горячий ветер полыхнул в лицо. И скрипнуло, как петли на воротах, Обзорной карусели колесо.
РУИНЫ
Ни памятника, ни креста, В кустах, позеленев от тины, Стоят кирпичные руины — Останки старого моста.
В вечерних сумерках видны: В реке — игра водоворота, На левом берегу — ворота И Очертания стены.
Но даже в ясный день, когда Видна луна на небосводе, Все к солнцу тянется в природе, Мутна глубокая вода.
Что там покоится, на дне, Среди камней и в толще ила? Где предков братская могила? Судить лишь по руинам мне.
СНИМОК
На купола скатилось солнце, И щелкнул радостно затвор, Как будто ставни на оконце В светлице с видом |на собор.
Пока я растворял в бутылках И проявитель и фиксаж, Из памяти, как из копилки, Сложилось прошлое в мираж.
Тревожный колокол громово Гремел, как великанский пульс. И божье праведное слово К победе призывало Русь.
Я видел, как взметнулось знамя На пике башни Громовой, Как поползло по крыше пламя. И взвился смерч пороховой.
Я слышал и железный грохот, И храп коней, и женский вопль, И крики осадивших город, И чувствовал и страх и боль!
В ЭЛЕКТРИЧКЕ
По районному кольцу Электричка пробегает. С полевых цветов пыльцу На обочины сбивает.
И врывается в окно Ветер хлесткий, горький, жаркий; Пропиталось полотно Гарью, маслом и соляркой.
Через тамбуры вагон Струи — ниточки прошили, Но в ладу со сквозняком И с жарою пассажиры.
На полу и на скамьях Разложили сумки, сетки.
Едут, как одна семья, Все соседи и соседки.
Диалект смягчает речь, Емкую, как в улье соты, Жаркую, как чудо — печь, Деловую, как заботы.
ПРИЧАЛ
Отсвистел, откричал оглашено Эхом в роще протяжный гудок. Отшипела у берега пена. Отлетел по-над речкой дымок.
На заброшенном сельском причале, Где — давно ли — в воскресные дни Пароход всем народам встречали, Все трава, все коряги да пни.
Все подходы к воде, все тропинки Затоптал непролазный лозняк. Разве что здесь красивы кувшинки, Разговорчив и ласков сквозняк!
Целый час проходил я по кругу. Покатилось ведерко в траву. Я тревожно смотрю на округу, Своего испугавшись «АУ».
ЧАСЫ
На стершейся цепочке гири Висят, как чашечки весов, И день и ночь у нас в квартире Поет кукушка из часов.
Завод механики не вечен, А ход необратим, как жизнь. Мать аккуратно каждый вечер Заводит прочный механизм.
Поделка древняя умельца, Домашний антиквариат! Сто лет у одного владельца Обходят стрелки циферблат.
Бегут вдогонку друг за дружкой, Особый проводя учет: Кукует старая кукушка, — И жизнь семейная течет.
* * *
Утратой жизнь его поражена. И не живет он — угасая тлеет. Прошедшим летом умерла жена, А нынче в гости сын к нему не едет.
Пес, во дворе сидящий на цепи. Задравши к звездам морду, тихо воет. Но на стене в избе часы в пути, И дверь на стук старик еще откроет.
Вас чаем напоит, уложит спать — Найдутся в доме место и перина — А сам при тусклом свете сядет ждать У телефона весточки от сына.
Я видел как листал он в поздний час Фотоальбом, как часто с телефона Подолгу не сводил печальных глаз, Кряхтя вставал и выходил из дома!
* * *
Визжала во дворе больницы Надрывно, зло бензопила. Отчаянно кричали птицы — Птенцы весеннего тепла.
Без ветра тополя дрожали, И вытянувшись в полный рост, На ветках бережно держали Плетенки опустевших гнезд.
Больные закрывали окна. Хирург, к стеклу прижавшись лбом, Один глядел, как расторопно Наряд валил ствол за стволом.
ПАМЯТИ БАБУШКИ
Прожила вдовою сорок лет В небольшом селенье, а под старость. К дочке, поглядеть на белый свет, Выбралась, да так с ней и осталась.
Продала избу, отцовский сад С ульями и белою сиренью. Никогда уж бабушке назад Не вернуться в милую деревню.
Там за старой рощею берез, За рекою серою от ила, В поле на холме стоит погост, Дедушкина — вся в цветах — могила. С мамою поеду я к нему. Наберу колодезной водицы И с могилки дедушки возьму На могилку бабушки землицы.
ПРОХОЖИЙ
Вечерний город, полусонный. Дождь, непроглядный, как туман. Дождь моросящий, монотонный, Людей загнавший по домам.
Всего один, один прохожий, В плаще и в шляпе, без зонта, На вид — как вечер непогожий, Бредет неведомо куда.
К чему ему прогулка эта, День—два и кончатся дожди. Веселым светом вспыхнет лето, Как радость добрая в груди!?
А, может, ждал он непогоды, Чтобы в дожде в машинный век Послушать детский плач природы, Как слушал древний человек?
* * *
Когда .развеет утреннюю хмарь, И высосут туман до капли рвы, Листва вдали походит на янтарь На берегу небесной синевы.
Как будто волны — пенны облака. Крик журавлей напоминает звук Последнего прощального гудка Громады, отплывающей на юг.
И тянется рука махнуть платком. И хочется корабль вернуть назад. Как за соломину, предвидя шторм, Цепляется за солнце грустный взгляд
Прощай, до встречи в будущем году! Я буду ждать, в морозы января Разглядывая на дневном свету Узоры лиственного янтаря.
* * *
По перелескам и оврагам С восхода солнца целый день Исследовал я шаг за шагом Владенья местных деревень.
Чтоб, зря не потревожить корни, Чтоб рocт травы был воскрешен, Ее, собрав пучком в ладоне, Срезал отточенным ножом.
Сбор разложил на антресолях, Усердно рассортировав, Тек, чтобы долго в коридоре Стоял манящий запах трав.
Всю зиму на манер поэта, — Без приглашенья, невзначай Ко мне наведывалось лето На ароматный терпкий чай.
РОМАНТИК
Заблудшая овца, романтик, Последний, может, на1 земле, Я вижу дальний свет во' мгле, Страну, которой нет на карте.
Там жил когда-то мудрый князь, Не знавший зла и лиха сроду. Указом отдал он народу Все земли, города и власть.
Готов твердить, лишившись сна, Просить, как могут только дети: Вглядитесь, днем и ночью светит, Открыв границы, та страна.
Во все колокола звоня, Ее народ встречать вас выйдет! Но paзве кто её увидит! Никто не слушает меня!
* * *
Вновь в доме музыка слышна Во !всем классическом величье. Долгожеланный праздник нынче, — Ты, робко постучав, вошла.
Висит в прихожей легкий плащ И невесомая косынка. Я победитель в поединке Со временем, играй, трубач!
К твоим березовым рукам Щекой приникну сиротливо, Губами прошепчу спасибо И молча упаду к ногам.
По телу пробежит озноб, Охватит пылкий дух услада, Ты скажешь главное: — Не надо..., И жарко поцелуешь в лоб.
Обильно хлынут через край Звучанье скрипок, флейты трели. И вечность нам откроет двери, Позволит бог вернуться в рай.
ДЕРЕВНЯ БЛОННАЯ
Лес на дорогу лег безмолвной тенью. Тишь, не услышишь крика петуха. Соло, как песня, предано забвенью. На месте изб фундаменты, труха,
Да в холод замерзающие печи, Сухой репейник, захвативший сад. И небо давит рюкзаком на плечи, А время, кажется, течет назад.
Когда-то здесь звенела пилорама, Без выходных работал льнозавод, Гармонь тоску гасила, утром рано На выпас бабы выгоняли скот.
У памятника местным партизанам Росли цветы щемящей красоты, И с тусклых фотографий крупным планом Глядели на мальчишек их деды.
Не повторятся дни последней жатвы! Закрыли жизнь, как канцелярский том. В село пришли иконники-пираты, Обшарив с жадностью за домом дом.
Здесь дед живет, травой врачуя раны. Его дела не так уж и плохи, — Он держится природными дарами, Гостинцем, что привозят грибники.
Нет в этом месте лучшего ночлега, В душе покой свои узоры шьет, От печки веет жаром, в теле — нега. Но не сидится, и берешь ружье.
Казалось бы, иди себе по следу, Высматривай вальдшнепов на ветвях, Стреляй и торжествуй свою победу, Держа комочек стынущий в руках.
Но все не так! Наедине с природой Не остановишь мрачных мыслей бег. Эх, сколько здесь изведено народу! Как лихо куралесил человек!
В стволе жакан, но ты не повелитель. Тебе сродни гонимый, лаем зверь, Как будто ты последний местный житель В последний раз закрывший в доме дверь.
ТРАВА
Когда мы были молодыми, Имели равные права, Под небесами голубыми Шумели дружно, как трава.
Без думы о насущном хлебе Мы поровну делили смех И верили, что солнце в небе Одно на всех, одно на всех.
А наступило "время жатвы, Безжалостно срезал нас серп, Пока мы сохраняли клятвы, Дающиеся сотни лет.
Нас разделил без спроса жница, — Рос рядом друг, да вызрел враг: Одна травиночка — пшеница, Другая — полевой сорняк.
* * *
Однажды мне приснился сон, что звезды: На незаметных глазу ветках мглы, — Никем не досягаемые гнезда Каких-то неизвестных птиц земли.
Незримый их полет подобен свету, А перья серебром окроплены. Они давно покинули планету, Где были для людей сотворены.
От слез и крови в скорби и печали Ослепли их невинные глаза. Вез нашей доброты они дичали, От нас скрывались в темные леса.
Сегодня их владения безбрежны. Смотрю на звезды, как мечте вослед, И сколь-нибудь оправданной надежды На возвращенье птиц пока что нет.
СНЕГ
Снег на тротуаре, на дороге. Скрип шагов — как тиканье часов. Если б жили, не смогли бы боги Чище этих сотворить снегов!
Прихожу домой — читаю, слышу: — ...загрязненье воздуха и вод... Не уснуть, глаза закрою — вижу: По планете черный смог ползет.
Чтобы не тревожить домочадцев, Придержу ключом щелчок замка. Капельками на лицо ложатся Белые-пребелые снега!
Хорошо, что нету постоянства У погоды! Как же тут уснуть!, — Иней выпал, словно из пространства Пал на спящий город млечный путь.
РАЗЛАД
Зеленый лес кудряв и строен. Вершины облака кроят. Едва заметен в пешем строе Шагающих стволов разлад. Все множество штрихов и линий, Природных форм вблизи, вдали Душа вбирает теплым ливнем, Сливая в линию любви. Покой, согласье, равноправье Божественно царят кругом, Как будто на одном дыханье И впрямь мир богом сотворен! А осенью холодный ветер Его берет на абордаж, И что ни утро, что ни вечер — Все изменяется пейзаж. Лес осыпается, скудеет, Но в самой глубине души По-прежнему цветет и греет, Листвой зеленою дрожит. И наступает та минута, Тот неизбежный перепад, Когда ломает душу смута, И открывается разлад. Во всем, что поражало миром, Сливалось в цепь, к звену звено. Росло, цвело и говорило Без разногласий, заодно; И в высоте, и в стройном стане, И в вымахе пустых ветвей. Вдруг замечаешь: жизнь лесная Устроена, как у людей.
* * *
На лоне расцветающей природы В отдохновении от маяты Воспринимаешь все свои невзгоды Иначе, чем среди людской толпы.
Как, почему? — и сам не понимаешь, – А забываются причины гроз, Когда ты даже просто созерцаешь Полет шмелей и непосед-стрекоз.
Жужжащее /цветное мельтешенье, Порханье, трепет, устремленье ввысь… Есть в этом неосознанном движенье Осознаваемый верховный смысл.
* * * Вдали от рынка и политики, Оставив смертные труды, Брожу в возвышенном наитии. Ищу в сухой листве грибы.
Под елкой нахожу метафору, Когда срезаю гриб ножом. Подобны мысли мои табору, И дух бессмертья воскрешен.
Как выразительно на скорости В полет срывается листва, В открытые для взора области Земного чудо-естества!
Нет ничего, наверно, страшного. Что жизнь когда-нибудь пройдет. Полет — исход листа опавшего, И следующего черед.
КОЛОДЕЦ
Сухой песок копать лопатой Не так легко, он все равно Сползает по стене покатой Назад и засыпает дно.
Пустыня отдавать не хочет Своей воды ни полглотка, Жжёт солнцем спину, нос щекочет Незримой пылью ветерка.
Вокруг — засохший ломтик суши. Солончаки морской волны. А там, внутри — возьми поглубже Дыханье голубой весны.
Зачавкала под сапогами Густая пенистая муть, И можно пить ее глазами, Давать ей ход, копая в глубь.
Затем поставить в яму бочку. Без дна. И черпать муть ведром. Приделать крышку и цепочку. И только после строить Дом.
БЕСЕДКА ст. л-ту Мацкевичу
В прохладные морские вечера, Пока в эфире не пробьют куранты, Беседку у крыльца в два топора Мы строили с соседом лейтенантом.
На берег в шторм прибитые волной, Пропитанные плотно солью доски Стелились под рукой одна к другой, Как по тельняшке новенькой полоски.
Но не хватало досок и гвоздей, — Покрыли крышу мы фанерой тонкой, Зато на петли посадили дверь С пружиною упругою и звонкой.
Квадратный стол, удобная скамья, Оплавлена свеча — источник света. Семья соседа, рядышком моя. Зеленый чай, горячая беседа.
Шептались ветер с морем за стеной О предстоящем штормовом ненастье. Но мир царил повсюду над страной, И нам хватало этого для счастья.
В РАЗЛУКЕ
С потолка рельеф |побелки Взгляд уводит в пустоту. На часах застыли стрелки, Как солдаты на посту.
Воскресенье... понедельник... Разницы особой нет, — Если ночь твой собеседник, Поздно выключаешь свет.
Взят бессонницей на мушку. Просыпаешься не в срок, Скомкав простынь, смяв подушку, Взгляд уставив в потолок.
Мыслям чувственную тягу Поумерить нелегко. Знаю: вовсе спать не лягу В день приезда твоего.
Тюль от ветра встрепенется, Сдвинет штору, и ко мне Луч восхода прокрадется, Как разведчик, по стене.
* * *
Расцветшие кусты малины В лесу похожи на овец. Разновысотные вершины Деревьев — на резной дворец.
Дорога — на рушник с каймою. Поляна — на концертный зал С колонной расписной стеною. Овраг — на дьявольский оскал.
Сама собой, без руководства, Без ложных внутренних преград Душа во всем находит сходство, Куда ни бросишь емкий взгляд.
И в глубине сознанья, сладко Неразрешенностью маня, Завязывается загадка: С чем сравнивает лес меня?
ТАЙНА
Никчемны веские слова. В молчание мудры, как боги, И придорожная трава, И пыль, и камни вдоль дороги.
Как в сундуке, пейзажный лес С не кошенным цветущим лугом Хранят на дне земных небес Свой сговор вековой друг с другом,
Как чей-то зонд, метеорит Один раз в тысячу столетий До крон зеленых долетит, И ничего не рассекретит.
ДЯТЕЛ
Расчетливо, зря сил не тратя, Долбит по треснувшей коре Пятнистый чернохвостый дятел, С трудом заметный на стволе.
В лесу с восхода до заката Разгуливаете дробный стук. То выдворить букашку надо И подлечит подгнивший сук,
То птичке подготовить даром К весне в дупле уютный дом. Слывет повсюду санитаром И сам не ведает о том.
— Тук, тук, — проскачет ближе к ветке. —Тут, тук, и в клюве червячок. Мелькает бойко на беретке Художественный хохолок.
ГРОЗА
Гром загремит по-бутафорски, Концертно молнии сверкнут, И пробного дождя полоски Пыль к тротуару пристегнут.
Присвистнешь ты: — Опять надуло! С ухмылкой поглядишь кругом. Из-под навеса, как под дуло, Шагнешь и выстрелишь зонтом.
Но проведя разведку к бою, И полоснув огнем в глаза, Вдруг разразится над тобою Доледниковая гроза.
Сомнет одежду мокрым комом, Погонит вскачь вблизи пруда, И напоследок перед домом Повалит столб на провода.
* * *
Как щедро каждый день раззолочен! Как пахнет свежей зеленью из сада В окно, как будто солнечным лучом Нарезали весеннего салата!
И выдержанный с осени застой, На разнотравье и цветах, с секретом. Смешали с талой, с дождевой водой И вылили в салат, мешая ветром.
И жаворонка песенка висит На струйках воздуха, сорвавшись с неба. Ты рад чему-то, опьянен и сыт Без музыкантов, без вина я хлеба.
* * *
Ночь выбросила черный флаг. Луна на плаху туч скатилась. Смолк дальний шум и лай собак, Как будто жизнь остановилась.
Смотрю в оконце чердака. В овраг стекает струйкой длинной Густой туман от озерка, Как кровь из раны исполина.
Веселый летний день казнен. Повергнут высшей силой в бездну Молчальный звездный небосклон На землю свет льет соболезно.
За яркий, теплый, нежный свет, За все, чему планета рада, Как с вестью из суда конверт, Приходит в свой черед расплата.
И кажется, что смысла нет Ни в чем, над всем нависла кара. Слагать стихи и песни — бред, Удел болезненного дара.
Но, слышишь, что это?, — сверчок Под крышей песенку выводит, Как будто по душе смычок Рука невидимая водит.
В ГЛУШИ
Дорога от шоссе отходит, Манит в цветущие луга, С них незаметно в лес заводит, Как нить волшебного клубка.
Там пахнет сыростью и хвоей, Там слышно даже листьев дрожь! Покой овладевает волей И тем уж счастлив, что живешь. КРУГОВОРОТ
По частым переменам света Невольно замечаешь ты, Как быстро кружится планета В системе солнечной звезды. И принимаешь, как награду, Звенящий многоцветный дождь. Авангардисту — листопаду В стихах благодаренье шлешь.
Но от зимы себя не спрятать. День сер и груб, нема листва. На тротуарах грязь и слякоть. Ты снега ждешь, как колдовства.
И радуешься неподдельно, Когда декабрь, призвав мороз, День изо дня ведет колейно Пo миру снеговой обоз.
Когда заржавленным железом Запахнет во дворе вода, А облака над черным лесом Похожи на обломки льда,
Непредсказуемое чувство, Пришедшее в тебя извне, Способно все твое искусство, Усилив, подчинить весне.
Все больше распаляясь бегом, Несущийся по кругу свет Стремится, как трава под снегом, Приобрести зеленый цвет.
И вот оно, из ниоткуда Является, как божество, Зеленое живое чудо, Трепещущее торжество!
Что космос на лопатки брошен Свидетельствуют небеса, И кажется, что кто-то должен Скорее жать на тормоза!
Но даже в середине лета Боишься с кончика пера Пустить крамольное: «Планета, остановись, пришла пора!»
* * *
Сдавленный лай, чье-то гиканье, Шорох листвы, крики сов. Неуловимое тиканье Вечных небесных часов.
Кто, по какому почину Начал впервые отсчет, Вставил в пространство пружину И запустил ее в ход?
Утром будильник восхода Тонко звенит на заре Лучшими песнями года, Кратными летней поре.
В небе отчетливы метки Фосфорно-розовых туч. Скачущей поступью стрелки Двигается первый луч.
* * *
Зима. По календарным срокам Морозных дней январьский дар. Но слышен шум по водостокам, И виден голый тротуар.
В наплывы грязевого лака Макает жадно кисти дождь. И ветер властвует без страха, Как злой воинствующий вождь.
Ты прошлое впрягаешь в сани И переходишь с бега в лет. Навстречу снег воспоминаний Вихрится, хлопьями метет.
Морозный воздух сух, недвижим, И видится издалека: К заснеженным железным крышам Примерзли крепко облака.
С краями замело овраги. Куда ,ни глянь — весь город бел, Как будто склеен из бумаги И выпачкан в сыпучий мел.
Морозным розовым загаром Покрыты щеки ребятни. И солнце новогодним шаром Сияет празднично все дни.
НА ДАЧЕ
Все здесь устроено по-русски; И смешанный раздольный лес, И поля цветовые сгустки, И полотно льняных небес.
Как будто наводил порядок Лесовичок, — убрал пеньки, Валежник...Воздух чист и сладок, Пьянят глубокие глотки.
Жужжит, стрекочет луг медовый, За сосенками вдалеке Звенит пила, мычат коровы. Гудит моторка на реке.
Стемнеет — на краю поселка, И мрак и тишину прорвав, Как с наволочками веревка, Висит трепещущий состав.
Горит луна пурпурным светом, Как будто пуговка с плаща, Подхваченного в космос ветром С худого божьего плеча.
И если только в одиночку Не страшно выйти в старый сад, Подслушать можно звездной ночью О чем деревья говорят.
* * *
Небо над соснами — женского рода. Озеро — без берегов. Тянет корнями живая природа Влагу из прошлых веков.
Выйду из леса на поле ржаное, Взгляд потеряю вдали, Слушая звуки полдневного зноя, — Лучшие скрипки земли.
Даже в такие минуты со мною Образ изысканный твой. Солнышко с небом, небо с землею, – Так неразлучен с тобой.
Если бы осени жаркое лето Не уступало свое! Ты, сосны, озеро, ты, поле, небо — Тихое счастье мое.
* * *
Явившись из-за черноморья, Подняв тепло с морского дна, В кавказском северном предгорье Простыла южная весна.
Сквозь жар я слышал как в предгорье Срывался вой на стон и всхлип. Пять суток головною болью Меня томил весенний грипп.
В шестое утро первым делом Я занавески снял с окна, И ощутил ожившим телом, Что выздоровела весна.
Без тапок, не надев сорочки, Я смело вышел на крыльцо. Водой из водосточной бочки Умыл и шею и лицо.
И на меня, наверно, глядя, Оставив туч тяжелый плед, Блеснул лучами по ограде Весенний солнечный рассвет.
Не так все просто, как хотел бы, Как кажется на первый взгляд! Я думал рано будут вербы Цвести, и вдруг заснежил март.
Так иногда в любви бывает, И отчуждения снежок Межу влюбленными витает, Затягивая ссоры срок.
Но он собой, как снег весенний, Уже не предвестит пурги. Он тает от прикосновений И от пожатия руки.
* * *
Я провожать иду другую, Иду, а сам тебя ревную И представляю: где-то там Ты обо мне совсем забыла,
Другого парня полюбила, И все звонки твои — обман. Я возмущаюсь, негодую, Смотрю сердито на другую.
Но в чем виновница она, Когда с утра — капели с крыши, И видно как деревья дышат, И слышно как звенит весна?
* * *
Вознесся в Думах высоко, До головокруженья. Прожить идеей нелегко, И началось паденье. Открыты наверху врата, Как в рай, в пространство. Внизу дороги, города Земного царства.
В него я врежусь и сочтут Идею мнимой. О, чудеса!, — как парашют Любовь любимой.
* * *
Всему, как видно, есть свой срок, Длиннее ночи и недели, Как будто и на самом деле Стал ближе к Западу Восток.
День то смеется, то хандрит. Листва рябит от желтых пятен, И говорок ее невнятен, И этим душу бередит!
Асфальт до гравия промок. В грязи грунтовые дорожки, Протоптанные летом стежки. Всему, как видно, есть свой срок.
Любимая, очнись от дел! Гогочут, слышишь, в небе гуси, Ведь видно им как город бусы Из фонарей в ночи одел!
Всего на миг забудем век И будем счастливы, как дети, Тем, что любя живем на свете И снова вместе встретим снег!
БЫТЬ РЯДОМ
В дни собирал минуты-крохи, Ночами торопил рассвет. Чтоб сократить разлуки сроки Заранее купил билет.
Сердился и молчал не к месту, Когда на чай привел сосед Свою случайную невесту, Курортницу под тридцать лет.
Имея на молчанье право, На отдых в тишине лесной, Шел к автоматам телеграфа, Чтоб снова позвонить домой.
Была звонкам нежданным рада, Журчала в трубку, как вода: — И я с тобой хочу быть рядом, Не расставаться никогда!
* * *
За
полосою полоса, Над нами целлофан небесный.
Земля устала от воды, Как мы от бега под зонтами. В свой срок расцветшие сады Взывают к солнышку цветами.
Разлуке горькой небеса В «такие дни родоначальны. За полосою полоса, То грустный день, то день печальный.
Измучившаяся душа, Испытанная долгим сроком, Над редким письмецом дрожа, К тебе взывает каждым вздохом.
ГОРЫ
Ты стала шумным междометьем, Наивная душа, с тех пор, Как увлеклась великолепьем Осанистых и стройных гор.
Ты рада потайным тропинкам, Скале, пещере у ручья. И проводник твой — невидимка Ведет все дальше от жилья.
Ну что же, если есть охота, Гуляй, придет заветный час, И кропотливая работа За стол с листом усадит нас.
Как создавались эти долы, Леса, ущелья и вода, Издревле знают только горы И не расскажут никогда.
ДОРОГА
Асфальт меняют на дороге, Дугой согнув автопоток. А рядом мальчики в восторге Глядят как катится каток.
Как слой горячей рыхлой каши Трамбует плотно он, за ним Ползет дорожка цвета сажи И липкая, как пластилин.
Отбойный молоток застрочит, И удержу мальчишкам нет. К нему бегут и каждый хочет Оставить на асфальте след.
Но мастера дорожной кладки В разгаре жаркого труда Каталкой сгладят отпечатки И не оставят ни следа.
* * *
«Но быть живым, живым и только. Живым и только до конца». Б. Пастернак.
Как из соломинки пшеницы Пускают дети пузыри, Слагать для сердца небылицы, А для ума творить миры.
Не подчиняться чуждой воле И не сдавать талант в наем, Но быть зависимым от доли Всегда, повсюду и во всем,
Жить, не завидуя ушедшим Из жизни в славе, их томам. И стать глухим, немым, ослепшим К ругательствам и похвалам.
На топкой почве постоянства Построить для движенья гать, — Так, чтобы время и пространство Не искривлять, а изменять. |
|
