К. Паустовский «Заячьи лапы»

Константин Паустовский

Биография

Константин Георгиевич Паустовский (1892 – 1968) – советский писатель, классик русской литературы 20 века. Член Союза писателей СССР.

Первый сборник рассказов «Встречные корабли» вышел в свет в 1928 году.

Популярность писателю приносит повесть «Кара-Бугаз», напечатанная в 1932 году в издательстве «Молодая гвардия». Она была хорошо принята критиками, и они сразу выделили Паустовского среди прочих советских писателей.

Особое место в творчестве писателя занимают рассказы и сказки о природе и животных для детей. Среди них: «Теплый хлеб», «Стальное колечко», «Заячьи лапы», «Барсучий нос», «Кот Ворюга» и многие другие.

ЗАЯЧЬИ  ЛАПЫ
(рассказ)

  К ветеринару в наше село пришел с Урженского озера Ваня Малявин и принес завернутого в рваную ватную куртку маленького теплого зайца. Заяц плакал и часто моргал красными от слез глазами...
  —  Ты что, одурел? — крикнул ветеринар. — Скоро будешь ко мне мышей таскать, оголец!
  —  А вы не лайтесь, это заяц особенный, — хриплым шепотом сказал Ваня. — Его дед прислал, велел лечить.
  —  От чего лечить-то?
  —  Лапы у него пожженные.
  Ветеринар повернул Ваню лицом к двери, толкнул в спину и прикрикнул вслед:
  —  Валяй, валяй! Не умею я их лечить. Зажарь его с луком—деду  будет закуска.
  Ваня ничего не ответил. Он вышел в сени, заморгал глазами, потянул носом и уткнулся в бревенчатую стену. По стене потекли слезы. Заяц тихо дрожал под засаленной курткой.
  —  Ты чего, малый? — спросила Ваню жалостливая бабка Анисья; она привела к ветеринару свою единственную козу. — Чего  вы, сердешные,  вдвоем  слезы льете? Аль случилось что?
  —  Пожженный он, дедушкин заяц, — сказал тихо Ваня. — На лесном пожаре лапы себе пожег, бегать не может. Вот-вот, гляди, умреть.
  —  Не   умреть,    малый, — прошамкала   Анисья. — Скажи дедушке свому, ежели большая у него охота зайца   выходить, пущай   несет  его в   город к Карлу Петровичу.
  Ваня вытер слезы и пошел лесами домой, на Урженское озеро. Он не шел, а бежал босиком по горячей песчаной дороге. Недавний лесной пожар прошел стороной на север около самого озера. Пахло гарью и сухой гвоздикой. Она большими островами росла на полянах.
  Заяц стонал.
  Ваня нашел по дороге пушистые, покрытые серебряными мягкими волосами листья, вырвал их, положил под сосенку и развернул зайца. Заяц посмотрел на листья, уткнулся в них головой и затих.
  —  Ты чего, серый? — тихо спросил Ваня. — Ты бы поел.
  Заяц молчал.
  —  Ты бы поел, — повторил Ваня, и голос его задрожал. — Может, пить хочешь?
  Заяц повел рваным ухом и закрыл глаза.
  Ваня взял его на руки и побежал напрямик через лес — надо было поскорее дать зайцу напиться из озера.
  Неслыханная жара стояла в то лето над лесами. Утром наплывали вереницы плотных белых облаков. В полдень облака стремительно рвались вверх, к зениту, и на глазах уносились и исчезали где-то за границами неба. Жаркий ураган дул уже две недели без передышки. Смола, стекавшая по сосновым стволам, превратилась в янтарный камень.
  Наутро дед надел чистые онýчи и новые лапти, взял посох и кусок хлеба и побрел в город. Ваня нес зайца сзади. Заяц совсем притих, только изредка вздрагивал всем телом и судорожно вздыхал.
  Суховей вздул над городом облако пыли, мягкой, как мука. В ней летал куриный пух, сухие листья и солома. Издали казалось, что над городом дымит тихий пожар.
  На базарной площади было очень пусто, знойно; извозчичьи лошади дремали около водоразборной будки, и на головах у них были надеты соломенные шляпы. Дед перекрестился.
  —  Не то лошадь, не то невеста — шут их разберет! — сказал он и сплюнул.
  Долго спрашивали прохожих про Карла Петровича, но никто толком ничего не ответил. Зашли в аптеку. Толстый старый человек в пенсне и в коротком белом халате сердито пожал плечами и сказал:
  —  Это мне нравится! Довольно странный вопрос! Карл Петрович Корш — специалист по детским болезням — уже три года как перестал принимать пациентов. Зачем он вам?
  Дед, заикаясь от уважения к аптекарю и от робости, рассказал про зайца.
  —  Это   мне   нравится! — сказал  аптекарь. — Интересные пациенты завелись в нашем городе. Это мне замечательно нравится!
  Он нервно снял пенсне, протер, снова нацепил на нос и уставился на деда. Дед молчал и топтался. Аптекарь тоже молчал. Молчание становилось тягостным.
  —  Почтовая улица, три! — вдруг в сердцах крикнул   аптекарь  и  захлопнул  какую-то   растрепанную толстую книгу. — Три!
  Дед с Ваней добрели до Почтовой улицы как раз вовремя — из-за Оки заходила высокая гроза. Ленивый гром потягивался за горизонтом, как заспанный силач распрямлял плечи, и нехотя потряхивал землю. Серая рябь пошла по реке. Бесшумные молнии исподтишка, но стремительно и сильно били в луга; далеко за Полянами уже горел стог сена, зажженный ими. Крупные капли дождя падали на пыльную дорогу, и вскоре она стала похожа на лунную поверхность: каждая капля оставляла в пыли маленький кратер.
  Карл Петрович играл на рояле нечто печальное и мелодичное, когда в окне появилась растрепанная борода деда.
  Через минуту Карл Петрович уже сердился.
  —  Я не ветеринар,— сказал он и захлопнул крышку рояля. Тотчас же в лугах  проворчал гром.— Я  всю жизнь лечил детей, а не зайцев.
  —  Что ребенок, что заяц — все одно, — упрямо пробормотал дед. — Все одно! Полечи, яви милость! Ветеринару нашему такие дела   неподсудны.   Он  у  нас коновал. Этот заяц, можно сказать, спаситель мой: я ему жизнью обязан, благодарность оказывать должен, а ты говоришь — бросить!
  Еще через минуту Карл Петрович — старик с седыми взъерошенными бровями, — волнуясь, слушал спотыкающийся рассказ деда.
  Карл Петрович в конце концов согласился лечить зайца. На следующее утро дед ушел на озеро, а Ваню оставил у Карла Петровича ходить за зайцем.
  Через день вся Почтовая улица, заросшая гусиной травой, уже знала, что Карл Петрович лечит зайца, обгоревшего на страшном лесном пожаре и спасшего какого-то старика. Через два дня об этом уже знал весь маленький город, а на третий день к Карлу Петровичу пришел длинный юноша в фетровой шляпе, назвался сотрудником московской газеты и попросил дать беседу о зайце…