|
переводы Ежи Групиньского
Ежи Групиньский – современный польский поэт, автор многих
сборников стихов. Живет в г. Познани.
Апостроф
Крыло
Укрой меня убереги
Свинцовой буквы тяжесть
Дай подняться.
Свет
Софии и Яну Серединским
Утром
Приподниму осторожно
Крылья-ресницы
Может быть не погибну
Светом сраженный
Может быть вправду
Удастся поднять
Этими крыльями
Мир освященный
Сияньем.
Антифона
С
утра я
Уверовал снова
В
наш стих
Помолись же и ты
И
уверуй в меня
Вновь как в Слово.
Стихи из памяти
О
прошлой нежности
Стихами белыми
Шаги твои звучали
Но их не слышали
Ни ты ни снег
Что засыпал следы.
К
читателю
Именно так
Оживает эта крона
Деревом мертвым стоять
Стиху моему
Покуда
Не возродит шелестенье
его листьев
—
Твое дыханье.
Письмо на подоконнике
... а еще напишу тебе: Встал на рассвете
Но не смог отыскать ничего
Интересного – все уже видел
Это зеркало это кресло
И
рука не тянулась потрогать
Ни тарелки ни старых вещей
Проживающих здесь –
Ничего
Только шторки крахмал
Да оплавленный лампой зрачок
И
лежит костенея
За окном помертвевший пейзаж.
Молитва
В
темноте
Когда кажется – никогда
Не рассеется этот мрак
Тонкий луч Твой прорежет сон
Огибая нависшие тучи
И
вонзится ударом
В
сжатый болью кулак.
Со всех сил
Что еще сохранил я
Попытаюсь ответить
Угасающим взглядом
На Твой свет
Пусть же радостный луч
Пробьется мне в грудь
Сладкой болью глаза и ладони
Отворит.
Перо
Перо усталость и бумага
И
ничего не скажет мне
Оконной рамы пустота
Стучит печатная машинка
Суетится
И
только щедрая земля
Насытившись телами мертвых
Мне отвечает жирным срезом
Дымящимся и
Липнущим к лопате.
Запевка
Пухнет перина
Опух
Даже язык
Голос охрип
Ласточки ласточки
Ты зеваешь
Пишу я стихи
И
вижу – утерян тобою
Левый шестой.
Плод
Поверь – все дерево трясется
Когда голодными губами
Впиваешься в набухший соком плод.
Разговор со стеной
Перо и папирус
Не этот ли скрип
Тебя разбудил
Мой древесный жучок?
Заклинание
Стих заклинание
Повторяю
Снова и снова:
Как волнует
Твой запах
Вшитым под кожу
Цветком
Бузины!
Красный цвет Орла
Женщине под флагом
28 июня 56
Как далеко был от этого места
От мужчин
Поднимающих на фотографиях
Знамя с кровяным пятном
Застывающим в форме Орла
От нее – далеко так –
Которая в белом костюме
То ли поет то ли зовет кого-то
Как на картине Гроттера «Польская песня»
Идет перед первой шеренгой
Под флагом с устами раскрытыми
Кто же на самом деле
Кем была эта женщина
Элегантная продавщица
У
стойки торговой
Легендарный кондуктор
Или студентка Жива ли
Или пала под пулями
Пусть же ответит
Вновь отворив уста.
Нелюбимая
Это мои косы
Но их не помнят
Твои руки
Их бы обрезать
Под самый корень
Но нет
Не заметишь даже
Разве что ненадолго
Стихнет боль в затылке
Сброшу все одежды
Что скажут
Эта грудь и упругость бедер
Но молчат притихли
Возьмите
Тепло рук
Озябшие вещицы
Или не умею –
Лишь отдерну пальцы
Стынут снова
Тускнеют
Только струйка
Промолвит терпеливо
Мое тело
теплым
И
тяжелым словом
Мне прошепчет
Про каждый сантиметр
Слышу и знаю
И
понимаю
Опуская веки
Пред отраженьем
Боже мой
Взглядом случайным врастаю
В
плоскость зеркальной тверди
В
стеклянные капли
Впрочем все это я знаю
И
стараюсь поведать
Но когда искушаясь
Сяду под люстру
К
зеркалу чтоб начертать
Имя твое помадой
Взвизгнет стеклянное пекло
И
я останусь на той стороне
С
красным соцветием вен
На распятой руке
И
рваным шрамом на горле
Снова – одна.
Еще ночь
Еще ночь
А
уже поднимался
Белый день
Тетки сменили
Ноги устало
Стоя за мясом
И
звенел
Выползая трамвай
Чтобы сверзнуться с рельсов
На первом же повороте
Шли детишки спеша
На собрание в школе
И
вещал телевизор
Что будет отныне
Только «Вести» «Пчелка Майя»
и
«Монитор»
Поэты
Отметали запретные темы
Проклиная весь мир
Снова мыслили способ
Говорить как Эзоп
О
иглах рассвета
Подымающих веки
С
белой Афиши
Союза народа
С
тоталитарной властью
Пухлый сотрудник счищал
Соскребывал шпателем
Алые струйки краски
Тот кто не смыслил в стихах
Тот кто не спал
Не боялся войти в нашу ночь –
Окропил этой фирмы названье
Кровью своей
На их руки.
Отрывки из поэмы
«Стихи для дыхания, света и волны»
*
Над валом
вознесся единым вздохом
Сими – святой остров-икона
в
окладе волос пилигримов
и
грустных окон опустевших домов
Монастырь Архангела Михаила
взирает на море
из мертвого града добытчиков губок
И
Камейрос как член
родоской Помпеи гордость
скрылся
в
нежность промежности между
коленями склона.
**
Тем часом о Гессе
из юных стихов моих вышла
и
подобрала себе
решительно самую блескую
жемчуга нить
Коралл и янтарь можно бросить
в
сандаловую шкатулку
Это удачный выбор
как уже поздно
день удлинился
в
кипарисах и стелах
в
моих хлопецких четверостишьях
Кто ж ты Геката
не опекунша ли женщин
и
прощальных дорог.
***
«Уже лесистый взгорок
свободно дышит»
в
танце языческих волн
Вздымается
Как Твоя грудь
Ветер рвет волосы
и
мои вирши
Язык
неутомим он
как хвост дельфина
но не надо
молвить и отвечать
Все-то тут есть
не спрашивай жадно
не жажди
Как знаком голос
там в скалах
двоится аулос
плач или смех?
****
Как тот кто писал
на стенах Помпеи –
«Кто не позвал меня
на калач
варваром будет зваться»
И
та что подумав
сняла и закопала
обруч с клеймом –
«Adultera
meretrix…
Заложница блуда я продана
Возьми меня
Я
утекла с Булла Регия»
Как тот кто писал
на строчках Сафо
«Слова что пропел я
поветрие только». |
