Братина

Татьяна Бакланова

Приметы времени

Январь – с дождями проливными.

Апрель – с метелью оголтелой.

Как неожиданно и смело

Вдруг стали времена иными.

В запросах меры нет, в желаньях,

Предела нет в мирских деяньях,

Бездушный, черствый, алчный век,

Тебя построил человек.

Поток морской на берег мчится,

А где-то вздрогнула планета...

Бог знает, что еще случится? –

И мы должны пройти сквозь это.

Виктор Бобков-Тесновский

* * *

Земля моя смоленская родная,

Гляжу на лист полупустой –

Над картою убогой увечится душа.

Напрасно ищет взгляд того,

Что в сердце живо.

О мудрые правители мои!

Велите поскорее отпечатать,

Из милосердия хотя бы

К уходящим,

Те карты, по которым бродит память,–

Быть может, юность новая по ним

Свои проложит верные дороги?

Названьям всем на картах

Хватит места,

Всяк почитающий достоин почитанья.

Живым считаю я свое Тесное,

Как тысячи российских деревень,

Лишившихся на картах государства

Имен своих и мест.

Они живут! Не хороните их!

Пока последний надмогильный крест

Не рухнет, не докликавшись своих.

Евгений Богданов

* * *

Было пышно в столице и здорово,

только вдруг средь уютных забот

вспомнил я острова Командоровы,

что унылых не знают погод.

Там погоды – под стать обитателям,

ветром битым, как в море скала…

Так податься недолго в мечтатели,

чтоб студеная даль позвала,

чтобы сердце забилось отчаянно

в предвкушении бурь и волны…

Жаль, что все это только нечаянно,

жаль, что только в мечтах мы сильны.

Эдуард Борохов

Два пути

Судьбу упорством и терпеньем укрощенной

Легко в воображении нарисовать,

Но чтоб свою мечту увидеть воплощенной,

Приходится не раз последним рисковать.

 Все норовит судьба наивных одурачить,

 В любой момент принять трагичный оборот,

 Однако стоит помнить: в поисках удачи,

 Кто не рискует, тот шампанского не пьет.

Приятно испытать от трудностей усталость

После того, как их пришлось преодолеть,

А если вдруг легко желанное досталось,

Большой есть шанс потом об этом пожалеть.

 Сравниться разве может с чем-нибудь на свете

 Победного салюта огней парящих рой,

 Хотя от пораженья много есть в победе,

 Что достается слишком дорогой ценой.

Когда ход сделан, трудно результат исправить,

Но нет альтернатив желанию играть,

Приходится на кон нам слишком много ставить,

Чтоб слабый шанс иметь однажды банк сорвать.

 Тому, мечтает кто о жизни настоящей,

 Всегда необходимо принимать в расчет:

 Всего лишь два пути идут по восходящей:

 Один – на пьедестал, другой – на эшафот.

 Вера Иванова

* * *

                             Памяти Р. М. Горбачевой

Казалось – светлый день еще,

А солнце в ночь упало…

Одной любимой женщиной

На свете меньше стало…

А он… Глядит потерянно,

И то с ума нейдет:

Как в доброте безмеренной

Жесток он, наш народ…

Раиса Ипатова

* * *

А стихи – сплошная осень.

Признаваться стыдно вслух:

Заблудилась я средь сосен,

 И не трех, всего лишь двух.

Старт – начало жизни. Финиш.

Незапутанный маршрут.

Для чего-то компас вынешь,

Будто компасы не врут…

Две сосны. Смешно и жутко,

Ведь одна из сосен – ель.

Бесконечность промежутка.

Ускользающая цель.

Сергей Капитанов

* * *

И снова безысходно плачет осень.

О чем?

Самой лишь ведомо о том.

И снова дождь стучит по стеклам окон,

И серый неуют вползает в дом.

Сентябрь-плакун сменил имперский август,

А там октябрь пройдет,

Ноябрь мелькнет –

В поникнувших садах замерзнут астры

И снегом декабря их занесет.

И мы мудреем.

Приглушенней, реже

желания.

Пожар души угас.

Жизнь на излете.

Повитуха-время,

как приняло,

так и проводит нас.

Сентябрь  2005 г.

Леонид Козырь

Этюд

Что стоило раскрыть мольберт

и тронуть кистью лист картона,

чтоб этот несказанный свет

сияющего небосклона

навек остался на стволах,

и на листве берез весенних,

и на далеких куполах

неведомых сооружений,

что возникали наяву

за рощами и за полями

и устремлялись в синеву

космическими кораблями?..

Что ни рисуй, что ни пиши –

не воссоздашь и приближенно

то состояние души,

земли, берез и небосклона…

Куда бы сердце ни рвалось,

с тех пор мечтаешь как о чуде –

о светлом, солнечном насквозь,

ненарисованном этюде.

Виктор Кудрявцев

* * *

Забываем полить цветы на подоконнике.

И те умирают.

Забываем телефонные номера любимых женщин.

И те стареют,

отражаясь в седине зеркал.

Забываем поздравить с днем рождения матерей.

И те долго перебирают

наши детские фотографии.

Всю жизнь помним, что дважды два – четыре.

И гордимся собой.

Леонид Кузьмин

* * *

Я закрываюсь, как аэропорт.

Вся жизнь моя охвачена туманом,

И поздно вам, мадам, спешить на борт,

Хотя священнику еще, конечно, рано.

Я буду здесь, внизу, в моей тиши,

В печально гаснущем и тонущем пространстве.

В огромном зале – ни одной души.

И лишь горит табло с маршрутом странствий,

Которые мне вспомнятся едва ль

Во дни моей душевной неполадки…

И все же жаль, до слез, до боли жаль,

Что не дождусь ни взлета, ни посадки.

Владимир Лавров

 В центре

Вернуться в чужую жизнь того подростка,

что бродил этим городом в шестидесятых, в самом конце.

Что-то видится, словно в тумане, но не так-то просто

вспомнить старые запахи на трамвайном кольце,

когда его уже нет, куда-то пути продлили,

да и сами трамваи выглядят дряхлыми и испуганными,

словно попали в будущее и заблудились в нем или

почувствовали себя загнанными в угол на миг,

откуда не выехать, не сдать назад – провода оборваны

и пассажиры выходят злыми, вливаясь в толпу прохожих,

но наконец-то вернулся тот запах протухшей ворвани

или рыбьего жира, что, впрочем, почти что одно и тоже.

Вернуться в чужую жизнь, нет, в свою,

в прошедшее время, в запахи тех

закоулков и площадей, и старых двориков,

заметенных сейчас снегами,

но упрямая память водит меня кругами

возле мемориальной доски

с отбитыми буквами «архите…»

Александр Лучин

* * *

Придесновье – мой край полыневый,

Березуха, ручей Ветогож.

До восхода коровы на выгоне,

За деревнею – старый погост.

В ранний час над печными трубами

Запах хлеба и запах смолы,

И темнеют понурыми срубами

Десноковские дали мои.

Грустно вечером окна светятся,

И мерцает тоской огонек.

Верю я – еще все переменится,

И печаль из деревни уйдет.

Кто сказал: «Ничего не осталось,

Все старания всуе, не в прок»?..

Не учел он лишь самую малость –

Духа русского вечный исток.

Александр Макаренков

Снеги Онеги

Перевяжите меня

Снегом Онеги белым,

Облаком сентября,

Волн бесконечным бегом.

Кровью карминовых брызг

Сладость брусники в горле.

Память стремится в высь,

Память, она как голубь.

Золото вниз скользит,

Золото землю красит,

Золота звон в зенит

Перемещает праздник.

Листья летят в лицо,

Ластятся, облетают.

А на руке – кольцо

Птичьей последней стаи.

Город горчит огнями,

Давит на грудь умело.

Перевяжите меня

Снегом Онеги белым.

Владимир Макаренков

Языческое

Не узнаю знакомых мест.

Кругом – сраженные деревья,

Как древнерусские поверья

В лучах, образовавших крест.

Какая дерзкая рука,

Упав космическою тенью

На эту сказочную землю,

Перекроила все века!?

Какой воинствующий дух

Лишил жилища векового

Дриад, кикимор, домового…

Так, что огонь их глаз потух!?

О, ты – жестокий дровосек!

Ты рубишь лес без сожаленья,

До полного опустошенья,

Уничтожая жадно всех.

Стою, в агонии дрожа,

Глотаю на прощанье слезы.

И веткой сломанной березы

Земли касается душа.

Сергей Машков

Никнет сонно полынь у заросшей межи,

Пахнет поле соломою скошенной ржи,

Где один я стою, где вокруг ни души,

Только шмель-одиночка тревожно жужжит.

Впереди окоем тронут дымкой слегка,

Неподвижно над полем висят облака.

Отпусти меня, грусть, и развейся, тоска –

Мне не хочется думать, что осень близка!..

Мне не хочется думать… Но время бежит.

Не простившись со мной, улетели стрижи.

И над узкой полоской заросшей межи

Только шмель-одиночка тревожно жужжит.

Петр Мельников

Чтобы в Человека человеку

вырасти, познать себя и мир –

не на столб, а может быть, на Вегу

нужно брать ему ориентир.

Так и поступал я. Не иначе,

прежде… Но иные берега

не открыл я, а себя – тем паче…

Нынче из глухого далека –

курс стараюсь брать на лай собачий,

а еще – на голос петуха.

Владимир Тазов

Смешно. И горько. Нищенскую кладь

в углу свалив, добился я покоя:

в своей квартире чутко засыпать

с ножом – на всякий случай! – под рукою.

Уже привык, чтоб сломанной травой

назавтра снова зеленеть на сломе.

Люблю молчанье. Более того,

меня вы не поймаете на слове.

И вывернусь я, как иезуит,

и вашей пулей отомщу наотмашь.

Не верьте, что во мне душа болит:

все отболело правдой подноготной.

И мельницей о четырех крылах

отмахиваюсь от жестоких судей.

Осталось силы на последний взмах,

чтобы сберечь божественное в людях.

Иосиф Хатилин

                    Глостер: «О скорбь!»

                            В. Шекспир «Король Лир».

...Так скажи им, прямком скажи,

что перейдены рубежи

ими совести, чести, правды.

Дальше некуда!..

                             Нет отрады.

Нет кипучего вертограда.

По-за МКАДом тоска распада,

а не путинские витражи.

Так скажи, прямо в репу скажи,

что погрязши в угрюмой лжи,

в лицемерии, в вероломстве,

не пошьёшь небосвод берёзке

и тропу васильку во ржи...

Знать, гулаговские обноски

приросли к костяку души.

Так скажи им, сегодня ж скажи...

Нет, оставь... Все равно не внемлют

ничему. Переводят время

в стёб, нет в стаб...

                             тьфу ты, в спуд бермуд,

наших «подвигов» ежедневных,

нацпроектов, секс-шопов, брендов,

остальным оставляя гренки,

спитой жизни сплошную муть...

Так скажи хоть кому-то!.. Кому?..

Бухнись лбом о глухую стену.

21.03.2007 г.