|
Май сорок пятого
Одна бутылка на столе,
и та портвейная,
В
окно вечернее глядит
луна трофейная.
Танцует младший лейтенант
с замужней женщиной
на патефоне кружится
пластинка с трещиной
любовь провинциальная
послевоенная
последняя
печальная
обыкновенная.
Война была на целый век,
на день – любовница,
но смерть прошла, и этот вальс,
как свет, запомнится...
* * *
Клад золотой старинный,
выставленный напоказ,
высвеченный витриной,
тенью считает нас.
Глупый хозяин клада
злато копил про запас,
спас от огня и ката, –
не от себя ли спас?
От безоглядной растраты,
от закадычных гуляк
ради музея-кастрата
и
завидущих зевак!
* * *
Любовь не умирает –
улетучивается,
как в комнате – духи,
как во поле роса...
Любовь не умирает –
только мучается
и
испаряется,
как девичья слеза...
Любовь необеспеченными вечностями
за миг расплачивается
сполна,
и
как легко
харизмою увенчивается,
так и развенчивается
она...
* * *
Я
думал – единственный друг,
Я
тот, кто тебя не предаст...
Я
был обольщаться горазд.
Я
думал – спасательный круг,
А
вдруг оказалось – балласт.
Уходишь, подняв якоря...
Теперь понимаю и сам,
Что плыл через бури-моря –
Над бездною! – благодаря
Высоким твоим парусам!
***
Мы в Москве с тобою оба
раззнакомились, похоже, –
не столкнуться нам до гроба
в вечном вареве прохожих...
То, что встреча не случится,
это к лучшему, не скрою.
Ты теперь в Москве-столице
за китайскою стеною.
Но чтоб и рукой не двинуть,
не коснуться телефона,
надо в прошлое откинуть
всю тебя – во время оно!
Отодвинуть всю куда-то,
чтобы не было возврата.
Адрес: Прошлое. И дата –
старых ран координата...
|
