|
Евгений Богданов
В
природе плана нет. Великий случай
дал семени упасть, потом росток
крепчал, мужал, и вымахал могучий,
красивый ствол. На веточке листок
набрал и цвет, и форму, и размеры,
а
птицы свили гнезда средь листвы...
Но призрачна стабильность. Чувство меры
продиктовало длительность главы.
Мы – на Земле. У вечности на страже
сама лишь вечность. Вышел срок – прости!
Ствол уберут, не портил чтоб пейзажа
и
не мешал иным стволам расти,
гниющий пень невзрачно и не гордо
мхом зарастет. Теперь он – не у дел...
И
снова семя упадет аккордом,
чтоб лес, редея, все же не редел.
Вера Иванова
Сначала оправдать, судить – потом,
И
оправдать без нудных предисловий,
По зову неостынувшему крови,
По взгляду, охватившему огнём,
По вызову наития и веры
В
начало за пришествием конца,
В
привычку открывать без страха двери
И
отмыкать доверием сердца.
Судить потом, сначала оправдать,
И
душу вызволив из плена подозрений,
И
облегчая откровений бремя,
Как велено – прощать и понимать.
На небе ясно, день не будет серым,
Согреет солнце золотым теплом.
И
стоек мир на правиле простом –
судить потом, сначала надо верить.
Раиса Ипатова
Быть сильным – сложное искусство.
Оно не каждому под стать.
У
сильных локоть весь искусан,
Который слабым не достать.
Нам будни подрезали крылья,
И, над собой теряя власть,
Свои заботы мы грузили
На плечи сильные смеясь.
Что трудности для них? Забава!
Они идут себе вперёд,
Пока то влево нас, то вправо
Поток изменчивый несёт.
На всё дана им Божья милость.
Но из веков идёт молва,
Что только с сильных плеч катилась
К
ногам бессильных голова.
Леонид Козырь
Какие выпуклые лбы –
в
них что-то есть! Вот лоб Сократа,
который вспучился горбато
от дум, встающих на дыбы.
Непостижимая борьба
немыслимых противоречий,
не чуждых сути человечьей,
под крупной выпуклостью лба...
Планеты вспучена кора,
и
кажется, планета тоже –
на лоб сократовский похожа –
о
чём-то думает, мудра...
И
степь в районе Барабы,
и
океан, лишь с виду праздный, –
всё выпукло, шарообразно,
как человеческие лбы.
Зеан Каган
Признание
Вот в том-то и штука
в
том искусство
выразить окаянное чувство
чтобы если не в глаз так хотя бы в бровь
совершенно при этом не прибегая
под страхом ли ада
в
видах ли рая
к
непоправимому слову
любовь
Сергей Капитанов
«И потому не спрашивай, по ком звонит колокол».
Джон Донн. Англия, XVII век
Когда сметен утес крутой волной,
уменьшится незримо материк.
Нас умаляет чей-то смертный миг,
поскольку мы и мир людей –
одно.
И
если где-то колокол звонит,
не спрашивай о чьей-нибудь судьбе.
И
если где-то колокол звонит,
не удивляйся –
это по тебе.
июль 1967 г.
Виктор Кудрявцев
Незнакомке
Быстрый промельк янтарных сосен,
Жёлтых пажитей дымный след.
За окном проплывает осень,
Льёт на стекла закатный свет.
Нас в автобусе только двое.
От дыхания – горячо.
Сквозь колючего свитера хвою
Ощущаю её плечо.
Вероника? Или Наташа?
Мне без разницы. В сладкий плен
Завлекают ресницы ваши
И
смущённый изгиб колен.
Всю дорогу сижу тихонько,
Лишь украдкой бросаю взгляд
На девический профиль тонкий
И
улыбки целебный яд.
Невзначай, без единого слова,
В
наших душах рождается связь,
Словно струек дождя косого
На окошке славянская вязь.
Боже мой! Вот сейчас я встану.
Остановка.... Угрюмый лес...
Вы уедете. Я останусь
Под ознобом нагих небес.
Леонид Кузьмин
Я
не хочу сбываться без тебя!
Как строить храм не ведающим Бога?
Я
не хочу сбываться без тебя!
Как может в никуда вести дорога?
Я
не хочу сбываться без тебя!
Как мне цвести бесцельно, пустоцветом?
Я
не хочу сбываться без тебя!
И
потому прерву свой стих на этом.
Александр Лучин
Лебеди летели в дальние края,
Улетела с ними милая моя.
Унеслась, как птица, в розовую даль,
Промелькнула в поле голубая шаль.
Я
за нею следом улетел бы тоже,
Но к чему былое попусту тревожить?
Отцвели, созрели, облетели вишни.
В
лебединой стае я для милой лишний.
Кто утрату ведал, тот о ней не спросит,
Ведь всегда за летом наступает осень.
Но до снегопада время еще будет.
И
меня, быть может, кто-нибудь полюбит.
Но по песне прежней я тоскую все же.
Я
уже не стану на весну моложе.
Иволгой над речкой прошлое поет...
Что когда-то было – больше не придет.
Александр Макаренков
Жорж Сера
Точка.
Точка.
Рядом точка.
Вышел облака кусочек.
Синий цвет на землю тенью
Лег в среде земных растений.
Точки в небе.
Точки в почве.
Точки в солнце.
В
черной ночи.
Этот радостный «Канкан» –
Был художник, видно, пьян.
Сам игру придумал эту.
Сам судьбу свою сыграл.
Стал поэтом
Средь поэтов –
Точкой жизнь нарисовал.
Рвутся связи,
Рвутся нити.
Все друзья ушли в обитель,
Где нет красок,
Нет кистей
Для разлития страстей
По холсту
И
по палитре,
Нервной нотой на пюпитре
Точка в точке расцвела.
Оказалось –
Жизнь прошла...
Оказалось –
Жизнь
Прошла...
Владимир Макаренков
*
* *
Жива моя родная школа!
Я
не таю больших обид,
Что без похвал и без укора
Как ученик её забыт.
Там снова бал, там дискотеки!
А
мне их ритмы далеки.
Что ж, правильно библиотека
Не хочет брать мои стихи.
Но погляди, на школьном поле,
Венчая русский наш прогресс,
Как будто лозунг на заборе,
Следы оставил «Мерседес»!
И
слышать странно и неловко
Восторженный девичий крик:
–
Какую тачку водит Вовка,
Наш прошлогодний выпускник!
Сергей Машков
Платочек сняв батистовый,
В
нарядном платье розовом,
Идёт походкой быстрою
Девчонка возле озера.
Идёт девчонка бережком,
Ей ветер гладит волосы.
Несёт девчонка бережно
Три алых гладиолуса.
Земли едва касается
Березок юных сверстница.
И
ясным взор красавицы,
Как солнцем, счастьем светится.
И
сердце, сердце всё ещё
Во власти слова тайного.
И
целое сокровище
Любимым ей подарено.
Пётр Мельников
Утренний клёв
Дали в трубы зорние трубили,
Рыбою кипел рассветный плёс.
Соловьи в ударе, видно, были,
Пели, как казалось, на износ...
Бесподобна середина мая,
В
розовом дыму заречный сад.
Что-то есть в поре такой – от рая,
Ангелы лишь в небе не парят.
Облачков мазки – лебяжьи перья.
Воздух таял и слегка алел...
Пусть клюёт, не шелохнусь
теперь я:
Соловей на удочку присел.
Геннадий Пастухов
Смоленщины родное захолустье.
От нежности кружится голова.
Тебе к лицу рябиновые бусы,
К
лицу берез сквозные кружева.
К
лицу дожди, упавшие на землю
И
вспененные солнцем облака...
Смоленщина, я всю тебя приемлю
До камушка, до струйки родника.
Низинная, болотная, сплошная
Суглинистая трудная земля.
Возвышенная, самая земная
Любовь нечерноземная моя.
И
в мыслях нет хулить края иные,
Но ты мне по-особому близка.
Когда твои в эфире позывные,
Тогда звучит история в веках.
И
слава предков над тобой витает,
И
даль твоя высокая светла.
Но все ж тебе так явно не хватает
Простого человечьего тепла.
Повздулись речек голубые жилы,
Тяжелый хлеб, да что тут говорить.
Но если б люди душу приложили,
Ты их смогла бы отблагодарить.
12.12.86
Николай Сухарев
Ямбоэзия
Меня луной опеленали,
Голубизной весны прельстив.
Стих мой не эмоционален
и
не оригинален стиль.
Мой стиль почти утилитарен.
Секут по скулам и душе.
Я
просто здорово бездарен,
А
звёзды розданы уже!
Мой стиль прельстительно случаен,
Кричу в отчаяньи ночей.
Лечу за чудными лучами
Я
ямбоэзии своей.
Хочу чуть-чуть, но отличиться,
Лучами чистыми лечась.
Хочу лучиться – не лечиться,
Не волочась, не сволочась.
Лечу, лечась, лучам навстречу.
Свой путь очерченный перчу.
Ничьим речам я не перечу.
Ничью не порчу я парчу.
Лишь в строках строго допотопных
Твержу, восторженно скорбя:
Не нахожу себе подобных
За исключением себя!
1978 г.
Владимир Тазов
Не виноват, что Бог по сирости моей
дал для работы грудь каменотёса:
он знал, что нелегко остаток дней
быть согнутым в бараний рог вопроса.
А
без него – нет музы. И судьбу,
увы, я вижу в том, как неуклонно
улитка тащит на своём горбу
навершие дорической колонны.
Элина Удальцова
Ты знаешь, слов отчаянных не надо.
Давай поговорим о тишине,
Что, вплетена в сомненье листопада,
Качается на трепетной волне.
Мы привыкаем к праздничной разлуке,
И
в снах уже наметился зазор,
Через который проникают звуки,
Несущие неведомый укор.
Тебе – зима, мне – листопадов стая,
Несовпаденье чутких слов и дней...
Опять мы невпопад с тобой листаем
Белёсые листы календарей.
Иосиф Хатилин
На что надеемся? Чего робея ждём?
Каких ещё событий переломных?
Устали все. Скрипит фокмачтой дом.
Выводит дога на прогулку Домна.
И
– будто бы утрачен код, подсмысл
желаний, действий. Будто бы утрачен
компас удачи, будто бы Финист,
наш старый клоун, водку пьёт и плачет.
Как будто бы никто не знает, где
земля обетованная, как будто
на костылях, с улыбкой жалкой, день
у
няньки-ночи клянчит плошку-утку.
А
рядом – мародёрствуют, шустрят,
торгуют, грабят, факсят, убивают.
А
рядом своих цинковых солдат
военные оркестры обвывают.
Зачем?.. За что?.. Для радости какой
им надо быть убитыми?.. Ответы
карболкой пахнут. Пахнет бардаком.
Не помнят человечины кюветы.
Сквозь паутины утренней рядно
слепит, играя янтарями, солнце.
Бьет телефон. В прихожей бьёт звонок.
Приходит кто-то, как ни странно, в гости.
Быть может, ещё будет что-то?! А?!
Быть может, мы ещё проснёмся как-то
с
глазами ясными?
Быть может, примем старт?
Иль вместо старта примемся за завтрак?
...Надеемся, как прежде, на авось,
как прежде, на чудесность перемены
всего-всего... Скрипит клешней погост.
Малинов звон. Украдчивы безмены. |
